Энциклопедия Русской эмиграции - ильин иван александрович

Ивер, С.П., Старый политик, Православный, Странник, Ослябя, Пересвет, Карл Брабазиус, д-р Алфред Норманн, Юлиус Швейкерт) (28.3.1883, Москва 21.12.1954, Цолликон, Цюрих) правовед, религиозный философ, литературный критик, публицист. Родился в дворянской семье.

Отец, Александр Иванович И" присяжный поверенный,  мать, Екатерина Юльевна И. (урожд. Швейкерт фон Штадион), лютеранка, перешедшая в православие. Крещен 22 апреля в церкви Рождества Богородицы за Смоленскими воротами. Семья была глубоко религиозной. Все три брата И. стали юристами.И. учился сначала в 5-й, а затем в 1-й московских гимназиях. После окончания (в 1901) гимназии с золотой медалью поступил на юридический факультет Московского университета, где занимался под руководством профессора П.Новгородцева. В 1906 окончил университет с дипломом 1-й степени и был оставлен на факультете для приготовления к профессорскому званию. В 1910-12 находился за границей (Германия, Италия, Франция) в научной командировке; собирал материал для магистерской диссертации.

После Февральской революции 1917 включился в общественную жизнь России. Издавал серию брошюр по вопросам правового государства.

Страстно выступал против надвигавшейся угрозы захвата власти большевиками, о чем свидетельствуют его статьи в газетах «Утро России» и «Русские ведомости». К октябрьскому перевороту 1917 отнесся резко отрицательно. В апреле 1918 был арестован по подозрению в участии в контрреволюционной организации «Добровольческая армия», но вскоре освобожден до суда. Процесс длился до декабря 1918, но в результате умелой защиты И. был амнистирован и отпущен. За это время благодаря поддержке научной общественности Москвы И. защитил диссертацию «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека», получил степень доктора государственного права, а также звание профессора Московского университета. Осенью 1922 вновь был арестован, судим и выслан за границу вместе с группой философов, ученых и литераторов.

После высылки И. оказался в Берлине: активно включился в создание очага русской культуры и отказался от заманчивого предложения переехать в Прагу, где материальные условия для русских эмигрантов были намного лучше. С октября 1922 И. начал выступать с лекциями и докладами в различных учебных заведениях и общественных местах. В 1923 он принимал участие в создании и открытии в Берлине научного института, Религиозно-Философской академии, Философского общества и религиозно-философского журнала при нем. В 1926 стал активным участником Российского Зарубежного съезда, в эти годы за ним основательно закрепилась репутация внеи надпартийного идеолога белого движения. Он был тесно связан с Русским общевоинским союзом (РОВС). И. публиковал свои статьи в белградских газетах «Новое время», «Галлиполиец», в рижских газетах «Слово», «Наша газета», в журналах «Русская мысль» и «Перезвоны». В 1925-26 входил в редакцию парижской газеты «Возрождение»; после вынужденного ухода из редакции П.Струве И. перестал с ней сотрудничать ив 1927 стал издавать свой собственный журнал «Русский колокол» с характерным для его философии подзаголовком: Журнал волевой идеи. Ему удалось за три года выпустить 9 номеров. В 1930 участвовал в работе Сент-Жюльенского съезда, организованного Русской секцией Международной лиги для борьбы с 3-м Интернационалом (известной под названием Лиги Обера). С 1931 возобновил свои публикации в «Возрождении», печатался также в газетах «Россия и славянство» и «Русский инвалид».

С приходом Гитлера к власти И. удалили из Русского научного института и запретили печататься и выступать публично, В 1938 И. вынужден был покинуть Германию и переехать в нейтральную Швейцарию, власти которой, предоставив ему вид на жительство,  запретили заниматься всякой политической деятельностью. Поселившись в Цолликоне, пригороде Цюриха, И. продолжил чтение своих лекций, но только на религиозно-философские и литературные темы. В это время он написал несколько книг на немецком языке, и с помощью друзей и меценатов ему удалось их издать. В 1948-54 он посылал без подписи листки-бюллетени РОВСу, который издал их уже после смерти автора под названием «Наши задачи»; они составили два тома политических статей. В 1953 И.

завершил основной труд своей жизни «Аксиомы религиозного опыта», который был опубликован в двух томах в Париже. Частые болезни мешали И. закончить все, им задуманное.

И. был религиозным философом и принадлежал той философской эпохе, которую принято называть русским религиозным ренессансом. Однако, в отличие от многочисленной плеяды русских философов (князья С. и Е.

Трубецкие, С.Булгаков, П.Флоренский, Н.Бердяев, Л.Карсавин и др.), И.

шел своим собственным путем. Являясь православным философом, И.

сознательно не вторгался в область богословия, опасаясь впасть в еретический соблазн, всегда согласовывал свои религиозные построения с иерархами русской православной церкви. Он четко различал тварное и премирное. Большинство его рассуждений обращены на первое, хотя постоянным фоном, направлением и предметом служит второе, философия И. могла бы быть квалифицирована как реализм и идеализм в своем сопряжении и сочетании. Опыт исследования философии Гегеля показал И.

слабость и неудовлетворительность построения идеальных метафизических систем, которые, столкнувшись с иррациональным, так и не смогли его преодолеть.И. попытался найти сочетание между рациональным и иррациональным, сознательным и бессознательным (в его формулировке равновесие между индивидуализацией духа и индивидуализацией инстинкта «скрещение и взаимопроникновение законов природы и законов духа»).

Это равновесие уже заложено в том, что у И. гносеология совпадала с онтологией; он рано усвоил сократовскую истину и считал, что надо не только познавать, но и быть («быть по-другому» его характерное выражение), что философские имена и учения нужно не только знать, но и жить ими. Поэтому вершины творений классиков мировой философии и культуры постоянно присутствуют в его работах. Он заново переживает великие, порой трагические моменты, цитируя Евангелие, отцов и учителей церкви, русских святых и святителей, а также древнегреческих философов Гераклита, Платона, Аристотеля, западных философов Фихте и Карлейля, русских поэтов и писателей А.Пушкина, Е.Баратынского, Ф.Тютчева, А.Хомякова, А.К.Толстого, Ф.Сологуба, Н.Гоголя, Ф.Достоевского, Н.Лескова, И.Шмелева. Такое активное изучение-переживание творчества своих предшественников и составляло для И. феноменологический метод, восходящий к Э.Гуссерлю.

Во главу угла И. ставит философский духовный опыт или «философию как духовное делание». Опыт (опытка, испытание, проба, искус, пoпыткa изведка) шире, чем представляет его естествознание, фактически завладевшее этим термином. Существует не только физический, но и духовный опыт. И если в религии догмат является словесным выражением и оформлением глубокого и подлинного религиозного опыта, то и философия в форме разумной мысли с силою очевидности должна раскрыть содержание предмета «незримого, неслышимого, нечувственного, не материального, не существующего в пространстве и не длящегося во времени». Поэтому философия «творится именно нечувственным опытом».

Интересуясь миром тварным и видимым, философская мысль распознает во всяком явлении и всяком состоянии «духовный смысл его, полагая в духовном смысле свой предмет, а в его разумном, для каждого очевидном раскрытии свою задачу», Очевидность следующее ключевое слово философии И. Это искомое состояние философского ума, это то, чем должна завершиться мысль.

Переживание очевидности в философии отличается от переживания ее в религии, науке, искусстве, нравственной жизни, ибо акт очевидности в каждом случае имеет свое особое строение, происходит иначе. Но во всех случаях «акт очевидности требует от исследователя дара созерцания и притом многообразного созерцания, способности к вчувствованию, глубокого чувства ответственности, искусства творческого сомнения и вопрошания, упорной воли к окончательному удостоверению и живой любви к принципу».

Возможностью такого философского пути (метода) является Дух.И., как и другие философы, не дает определения Духа, а приводит его яркое описание: «Человек есть по существу своему живой, личный дух. Дух есть самое главное в человеке. Каждый из нас должен найти и утвердить в себе свое «самое главное» и никто другой заменить его в этом нахождении и утверждении не может. Дух есть сила личного самоутверждения в человеке, но не в смысле инстинкта и не в смысле рационалистического «осознания» состояния своего тела и своей души, а в смысле верного восприятия своей личностной самосути, в ее предстоянии Богу и в ее достоинстве. Человек, не осознавший своего предстояния и своего достоинства, не нашел своего духа. Ввиду этого можно было бы сказать, что есть живое чувство ответственности.

Нашедший его в себе и утвердившийся в нем ведет духовную жизнь, Человек, испытавший свое предстояние Богу, свое достоинство и свою ответственность, несет в себе живую волю к Совершенству. Поэтому дух можно было бы определить как волю к Совершенству а также к совершенствованию в самом себе, в своих деяниях и во внешнем мире.

Эта воля предполагает способность узнавать лучшее, отличать худшее и дурное, видеть Совершенное и принимать его. Поэтому дух есть дар очевидности. Верное отношение к Совершенству есть отношение любви и служения. Поэтому дух можно было бы описать, как способность к бескорыстной любви и к самоотверженному служению. Все эти дары дают человеку способность верно управлять собою и верно строить свою жизнь. Поэтому дух есть сила личного самоуправления и первым проявлением ее является духовный характер человека. Вот почему правы те, которые связывают дух с идеей свободы, Дух есть дар свободы, данный человеку в зачатке от самой природы; в то же время он есть живая сила самоосвобождения и в заключительной стадии (вероятно посмертной) полнота личной свободы. После всего этого будет понятно, если мы определим дух, как потребность священного и как радость верного ранга: если мы опишем его как дар молитвы, как силу поющего сердца: и как жилище совести; если мы обозначим его как местоположение художественного искусства; как источник правосознания, истинного патриотизма и национализма, как главную основу здоровой государственности и великой культуры... В действительности дух есть все это сразу. Но это надо непременно испытать и увидеть самому: необходимо духовно прозреть». Из этого описания духа видно, что перед философским духовным опытом открываются широкие перспективы, Философ свободно и автономно берет на себя разрешение вопросов: что есть истина (теория познания и онтология), что такое добро и зло (нравственная философия), в чем особенность красоты и творчества (эстетика и философия художества), в чем смысл справедливости (философия права и учение о правосознании), необходимость и счастье труда (философия хозяйства), какова подлинная культура (основы христианской культуры), важность аксиом религиозного опыта (философия религии) и, наконец, что есть высший духовный Предмет (метафизика, выросшая из подлинного религиозного опыта).

Такой всеохватывающей философией является философия И. и все его наследие: оно указание на то родовое гнездо, в котором можно искать и найти подлинный философский опыт. Его достоянием является только то, что верно перед лицом Божиим, его критерием истинности и меры веры есть смерть: «Жить стоит только тем, за что стоит бороться и умереть», Серьезность и глубина философии И. связана с ее волевым и рыцарским началом, отсюда и постоянное обращение к теме смерти, пронизывающее и его жизнь, и его произведения, что опровергает ходячее представление о «русской мечтательности, о женственной податливости русской души».